Да запросто. 

Эльф Эридан заперся в своей комнатушке не желая присоединяться к шумному веселию в общем зале. Так вышло, что у него сейчас не было для этого подходящего настроения.
Нет, оно, настроение,  было не таким уж плохим, просто душа Эридана пребывала в неком состоянии светлой грусти.
Причиной тому была одна удивительная история, которую он услышал накануне. И сейчас, сидя на стуле с лютней в руках и листом пергамента на столе,  эльф осторожно перебирал струны в надежде уловить нужные ноты и рифмы.
Так что же за история повергла в грусть Эридана?

Он возвращался с охоты в Сумеречном краю. По пути решил заглянуть в одно небольшое селение сбыть часть трофеев. Посёлок выгодно находился по пути, на самом краю Элвинского леса и тамошняя лавка его вполне устраивала. Цены сносные, платят как наличностью, так и на счёт в банке, чего ещё желать?
Обычно, он шёл по дороге, но сейчас немного устал и решил срезать напрямик.
Вскоре пожелал о своём решении. То, что он принял за поселковые выселки, оказалось местным погостом.
Син’дорай не любил такие места, памятники, надгробья. Такие вот напоминания бренности человеческой жизни всегда навевала на него тоску.
Но что делать, надо идти дальше, не поворачивать же обратно. Тем более что кладбище было небольшим и ухоженным, можно сказать, даже уютным.
Вскоре Эридан невольно начал с любопытство поглядывать по сторонам, разглядывая приглянувшиеся памятники, читая надписи, в который раз отмечая, как порой короток человеческий путь.
Как вдруг, остановленный любопытством, замер у одного надгробия. Сначала он и сам не понял, что его смутило.
Здесь навек упокоилось двое, муж и жена. Чему свидетельствовало два портрета, мужчины и женщины, искусно выбитые на граните. А также довольно напыщенная надпись, уже несколько затёртая, как и сами изображения, временем. Но всё же можно было понять, что двое прожили в любви и согласии полвека, или даже век, а ушли в один день.
Завидное счастье, по человеческим меркам, но ведь не это вызвало его удивление.
Эридан ещё раз присмотрелся к портретам. Мужчина был вполне приятный лицом, в меру мужественным, в меру благородным. Женщина, даже скорее девушка, просто блистала потрясающей красотой и…
Как же он сразу не заметил, девушка была син’дорай!
Но как? Почему она прожила так мало? Ведь в эпитафии ничего не говорится ни о трагической гибели, ни о болезни.
- Кхе-кхе, любопытствуешь, милок? – послышался за спиной скрипучий голос.
Эридан вздрогнул и резко обернулся, попутно выхватывая клинок.
Тревога оказалась ложной. Позади него стоял старичок, таких называют божий одуванчик. Водной руке он держал маленькие, почти детские грабли, во второй плетёную из прутьев корзинку, полную опавшей листвы.
Вне всяких сомнений, это был смотритель и по совместительству сторож. На его ногах были мягкие чувяки, которые вместе его ничтожным весом и позволили подобраться столь бесшумно.
Но в том не было никакого злого умысла, просто местный служитель давно привык здесь скользить как приведение, чтобы не тревожить покой усопших.
- Да, непонятно, - несколько растерянно проговорил Эридан.
- Не одному тебе, - согласился старичок, - пойдём ко мне в сторожку, как раз чаёк у меня подоспел, там и поговорим.
Сторожка была рядом, за символической оградой погоста.
Внутри всего одна комнатка с низеньким потолком, но чистенькая, уютная. Из обстановки выделялись добротная печь каменка, да дубовый стол у окна. Роль стульев исполняли столь привычные сельских поселениях широкие лавки. На такой и заночевать случись можно.
- Присаживайся, гость дорогой, - дружелюбно молвил старичок и принялся хлопотать, выставляя на стол кружки, блюдца, ложки.
Откуда-то извлёк пахнущую свежей выпечкой булку, нетронутую банку варенья. Завершил всё извлечёнными с печки горшочками с кипятком и душистым отваром из лепестков цветов.
Эридана не нужно было дважды просить. Он присел на лавку, развязал охотничью сумку и выловил там освежёванную тушку довольно крупной птицы.
- Вот, возьмите пожалуйста.
- Ой, спасибо тебе! – искренне обрадовался старичок и тотчас отравил подарок в котелок, залил водой, после чего всё сунул в печку, - славный супчик завтра будет!
Син’дорай терпеливо ждал. Он предчувствовал интересную историю, а в таких вещах рассказчика торопить нельзя.
К тому же чай был очень вкусным, как калач и варенье. Желудок был им рад куда больше, чем басням.

- Давно, это было, очень давно, - перешёл к делу дедуля, когда кружки уже опустели наполовину, - никто и не помнит, по какой причине тогда снова альянс с ордой в битве сошлись.
Но сеча знатная была, немало народу с обеих сторон полегло.
И так случилось, что в рядах альянса был один молодой, но очень храбрый офицер. Ему было чуть больше двадцати, а он уже считал себя суровым воякой. И не дрожал от вида крови, пролитой его клинком.
Но на этот раз ему пришлось особо тяжело. Против его отряда мечников, действовал отряд лучников син’дорай.
И быть бы полному разгрому, да это же Элвинский лес, родной. Тем не менее, силы таяли не только у противника. Вскоре выяснилось, что остался офицер один, против одной эльфийской лучницы. Можно было и иначе тогда поступить, да гнев молодому офицеру ожесточил сердце, но не затмил разум.
Стал он понемногу теснить лучницу к небольшой горной гряде, чтобы там, в расщелине покончить с ней.
Эльфийка же, поняла что одна, начала паниковать. А потому, делать ошибку за ошибкой.
Офицер только ухмылялся, тогда стрела за стрелой пролетали мимо.
Увы, ощущение торжества, плохой советчик. И подсчитывая оставшийся запас стрел у своего врага, он просчитался. Всего на одну стрелу.
И когда человек возник пред зажатой в тупике лучницей, то очень поздно понял свою ошибку.
Выпущенная в упор последняя стрела пробила кольчугу, грудь, лёгкое и унеслась дальше.
Вмиг выступила кровь на губах, хрипом наполнилось дыхание, поплыли круги в глазах.
- Ничего, не страшно, - подумал офицер, вгоняя меч в живот лучницы, - у меня эликсир есть.
У него действительно был чудодейственный эликсир. Безумно дорогой, редкий и способный мигом исцелить любую рану, лишь бы хоть искорка жизни теплилась.
Человек выдернул из поверженного врага меч и собрав последние силы дёрнул за шнурок на шее, извлекая тот самый заветный флакончик. Уняв дрожь в руках, осторожно свинтил колпачок и уже готов был осушить его содержимое, как неожиданно его взгляд упал на эльфийку.
Только сейчас он заметил, что она не только красива, но ещё и совсем юная. Лучница безуспешно пыталась зажимать страшную рану на животе, но на её лицо уже наложила свою печать смерть. Глаза эльфийки…
Я не знаю, что увидел воин в её глазах: жажду жизни, мольбу о помощи, страх смерти, или смирение с неизбежностью?
Да и какое это имело значение, если уже не было врагов. А был мужчина, и была умирающая девушка.
И ни мгновение не колеблясь, человек вылил весь эликсир в уже побледневшие губы син’дорай.
Когда эльфийка пришла в себя, то не сразу поняла что случилось. Её руки были в крови, в своей крови и одеяние на животе распорото, но на коже нет даже рубца. Она жива, жива и здорова! Но как?
Оглядевшись, она поняла почему. Рядом на траве лежал её враг, зажимая в кулаке опустевшую стекляшку.
Лучница осторожно перевернула человека на спину. Тот был ещё жив, но силы с каждым хриплым вздохом вытекали из него, как вода из клепсидры. Она осторожно отёрла платком кровавую пену на губах и вгляделась в лицо того, кто променял свою жизнь ради того, чтобы жила она. Красивое, мужественное лицо…
Эльфийка с нежностью провела рукой по щеке воина. Тот приоткрыл глаза, встретился с ней взглядом и что-то прохрипел. Из всего она поняла только одно слово, - Живи…
Это было сродни пощёчине. Она что, вот так просто позволит ему умереть?
Но что она может сделать!
Как ранее человек, эльфийка тоже рванула шнурок на шее. Но, там был не флакон, а амулет.
Древний амулет, который передавался от матери к дочери в их роду. Уже никто не помнил, для чего он, что значили высеченные на нём руны, тем не менее, его хранили как величайшую ценность.
По какому-то наитию, лучница стиснула его в кулаке, взмолилась.
- О Элуна, великая мать, твоя недостойная дочь взывает к тебе!
Вспыхнул рунный камень, заливая сквозь стиснутые всё вокруг белым светом. Молитва была услышана.
Эльфийка потрясённо глядела, как свет, пред ней стал сгущаться и принимать образ Белой Леди.
- Ты син’дорай, - строго и обличительно сказала Элуна.
- Да, я син’дорай. Мой народ отрёкся от тебя и клянусь, я бы никогда не дерзнула тебя тревожить ради себя. Умоляю Великая мать, спаси его.
- Он человек, - задумчиво сказала Элуна глядя на воина, - я могу ему помочь, но ведь эту рану нанесла ему ты, что готова дать взамен?
Лучница растерялась.
- Я из бедного рода, Великая мать, у меня нет ни золота, ни драгоценностей. Только вот лук…
- Не нужны мне эти игрушки. Что ты готова отдать из того, чем дорожишь?
- У меня и здесь ничего нет. Но если надо, отдам жизнь.
- А мне потом выслушивать мольбы уже его? – Элуна кивнула на человека и задумалась, - хотя, я готова принять в уплату часть твоей жизни.
- Я согласна!
- Согласна? Подумай, я возьму не просто часть, а большую часть. Ты проживёшь ровно сколько, сколько отмерено ему, год в год, день в день, минута в минуту.
- Я согласна,  Великая мать!
- Тогда да будет так! И так уж и быть, старость с дряхлением вас не коснётся. Не благодари.
Лучница ничего не успела ответить, как яркий свет неожиданно померк и глаза застила кратковременная тьма.
Когда она вновь обрела возможность видеть, Элуны уже не было. Эльфийка разжала кулак, но амулет исчез, оставив после себя только обрывок шнурка.
- Это как же получается, я всё же выпил эликсир сам? – человек сидел на траве и с недовольным удивлением ощупывал себя, - такой вот значит я герой? Слабак блин!
- Нет, нет! Ты герой, мой герой, - последние слова она уже шептала ему в лицо.
Он ушёл из армии, она тоже. И поселились здесь. Сам понимаешь, что в столицы им хода не было. Тем не менее, они были счастливы и ни о чём не жалели.

- Да, - сказал спустя несколько минут Эридан, - история.
- А то! – согласился с ним старичок, - слушай, а что мы с тобой аки детишки сладкую воду хлебаем? У меня же наливка созрела, пора пробу снять.

окончание

- Кхе-кхе, - раздалось с того самого тёмного угла.
Ларенс вздрогнул и принялся шарить по боку в поисках меча. Увы, тот почивал в оружейной комнате при гардеробной. Их что, подслушивали?
Меж тем в сумке дивана обозначилось шевеление. Вскоре на свет вышел рыжеволосый человек в изрядно помятом мундире даларанской стражи. На плечах болтались эполеты майора.
- Сударь, я невольно стал свидетелем части вашего разговора, чем наверняка нанёс вам оскорбление, - заговорил человек, - Потому приношу вам самые искренние извинения. Но если вам этого мало, можете вызвать меня на дуэль, даю слово, даже защищаться не буду.
- А вы собственно кто?
- Позвольте представиться, майор Начпо, заместитель начальника стражи города Даларан по воспитательной работе. Вот, по делам службы здесь, устал, присел чуток отдохнуть и не заметил, как уснул. Проснулся уже от ваших разговоров. Конечно, я мог дождаться пока уйдёте и вы, но согласитесь, разве это достойно офицера? Не важно, вольно, или невольно, а раз совершил проступок, надо иметь мужество за него ответить.
От майора за версту несло запахом коньяка, что было истинной причиной его усталости.
Полковник только подивился столь чудной должности, о которой прежде не слышал, но решил оставить это на потом.
- Ладно, майор, - Ларенс смягчился, в конце концов, что он мог там такого услышать? – Мне будет достаточно вашего слова хранить тайну.
- Всё, считайте я могила, тайна умрёт вместе со мной, - Начпо стукнул себя кулаков в грудь, а заодно извлёк из-за пазухи уже начатую флажку и протянул её Ларенсу.
Но полковник пить отказался, ему же ещё танцевать. А дышать на партнёршу таким вот факелом, моветон.
Начпо не обиделся, даже одобрительно кивну, ему же больше будет и припал к горлышку фляги сам.
- Фу-у-у, - сказал он, отдышавшись, - Отпустило вроде, а то от этих забот голова как в тисках.
- И вот что, полковник, теперь я ваш должник навеки. И чем смогу всегда буду рад помочь. Мне по долгу службы положено много чего знать. И если понадобится, какая гм… специфическая информация, обращайтесь.
- Принимаю ваше предложение майор, - кивнул Ларенс, он уже понял, что перед ним специалист по собиранию сплетен и слухов. А такие мастера иногда бывают очень полезны.
- Буду рад помочь, - некоторое время Начпо выдерживал паузу, затем посмотрел на Ларенса так, как смотрит голодный щенок на повара, - Полковник, вы можете меня убить прямо сейчас, так как мне всё равно не жить, если не узнаю ответа на один вопрос.
- И что же вы хотите знать?
- Полковник, ради всех богов объясните мне, почему вы отказали первой красавице Даларана? Чем же она вам не угодила.
Ларенс улыбнулся, таки всё подтвердилось, Начпо сплетник. А таких проныр, если умело использовать, то даже пользу приносят. Хочешь чего-то скрыть, скажи сплетнику часть правды.
Он взял Начпо под локоть и заговорил крайне доверительным голосом.
- Майор, то, что я вам скажу, тайна касающаяся уже меня.
- Да чтоб не, да чтобы я, короче и под пытками не выдам! – выпучил глаза и навострил уши Начпо.
- Так вот дружище, дело не в графине, а во мне.
- Война, ранение? – ужаснулся Начпо.
- Нет, боги миловали, всё куда банальней. Я ещё девственник, боюсь опозориться.
- Да как же так? – у Начпо от удивления челюсть отвисла.
- Всё очень просто, сначала неудачная первая любовь, потом офицерская школа в Огримаре, потом война, карьера, война. Вот и пролетело время. Кроме того, вы же знаете, мы эльфы можем управлять этим инстинктом. Сдерживать его.
Начпо во время этой речи что-то лихорадочно соображал и наконец, принял решение. Он опять приложился к фляге и расплылся в улыбке.
- Вот что, полковник, вы назвали меня своим другом, а друзья друг за друга глотки рвут. И я знаю, как лучше всего сохранить эту тайну, это убить её.
- Это кого, меня, или вас? – не понял Ларенс.
- Да никого убивать мы не будем. Просто завтра с друзьями едем на рыбалку.
- Какую рыбалку? И причём здесь она?
- Ой, да рыбалка у нас только повод, чтобы от своих благоверных удрать. На самом деле мы едем в салон мадам Люзиль.
- Пустое дело, майор, ехать в бордель. Я как-то пробовал в Прибамбасске.
Начпо в это время добивал флягу, даже поперхнулся.
- Вы сошли с ума, полковник! Да притоны Прибамбаска, это верный способ импотенцию на всю оставшуюся жизнь. Тоже мне сравнили притоны в гоблинских трущобах и салон мадам Люзиль.
- Не понимаю, в чём разница? Там вроде тоже молодые, красивые девушки были.
- Разница в том, что в Прибамбасске девушки, или рабыни, или отрабатывают долги. Им на вас плевать, не получилось и слава богам, деньги всё равно уплачены. А в салоне мадам Люзиль, девочки любят свою работу. Для них, удовлетворить мужчину, дело чести.
- А что они у вас здесь какие-то особенные?
- Именно так, полковник, они все особенные. Во-первых, кого попало, мадам Люзиль не берёт в свою команду, ей одних внешних данных мало, нужна и хорошая родословная.
- А это зачем для такого рода занятий? Или клиенты за титул доплачивают?
- Не спешите, полковник, сейчас всё узнаете. Так на чём я остановился? Ага, во-вторых, в салоне мадам, не мужчины выбирают девушек, девушки мужчин, а этот фактор способствует, так сказать, более творческому подходу к делу и полному раскрытию талантов. И наконец, в-третьих, все девушки носят маски, с чарами не узнавания. Встретив любую из них в повседневной жизни, ни за что не узнаете. Мужчины, если есть желание оставаться инкогнито, тоже надевают маски, но для них это не обязательно. И основная изюминка в том, что если какой холостяк вдруг в порыве страсти сорвёт с девушки маску, если конечно та позволит ему это сделать, то обязан жениться. Такая вот рулетка.  Теперь понимаете, почему девушки из обедневших дворянских родов так жаждут попасть сюда? Здесь шансы у них выйти замуж куда больше, тем более что всё в их руках. Вернее не совсем в руках, но не важно.
- Но простите за грубость, но при всех достоинствах такого, гм, сватовства, это жениться на шлюхе и жить с бывшей шлюхой.
- Я просто завидую чистоте вашей души, полковник. А кто такие в подавляющем большинстве блистательные дамы высшего света как не самые настоящие шлюхи? Ах да, я же забыл сказать, что особый шарм салону мадам Люзиль придаёт тот факт, что более половины девушек в масках, это замужние дамы, причём из общества.
- Как любопытно, никогда о таком не слышал.
- Так что, вы согласны, полковник? Ничего же не теряете… почти. А если вдруг не получится, чего быть в принципе не может, то вся вина на девушке. Кроме того, вы же можете тоже маску надеть.
- А почему бы нам не посетить этот маскарад, майор? Я согласен. А теперь извините, я вынужден вас покинуть, дама ждёт.
- Да-да, конечно. Простите, что заболтался, завтра я вас найду.
Почему Ларенс согласился? Да просто он был раздосадован, на обстоятельства, что так часто против него, на Нерлину за её унизительное предложение, на себя, за то что, несмотря на все попытки освободиться, только сильнее продолжает её любить.

Поздно ночью, когда Ларенс попрощался с баронессой на пороге и поспешил в свои апартаменты, события не замерли, а продолжили своё развитие.
Нерлина и не пыталась пригласить его к себе, пустое дело, Ларенс скорее умрёт, чем переступит порог этого дома. К тому же, там её уже дожидался совсем другой человек.
На первом этаже, в вестибюле нервно прохаживался Начпо. Он нарезал круги вокруг журнального столика, на котором стоя бутылка очень дорогого коньяка, и на неё майор бросал такие взгляды, словно это была свежая могила лучшего друга.
И причина такого поведения вскоре прояснилась.
- Госпожа, я опять накосячил! – рухнул на колени Начпо и склонил голову, едва баронесса вошла в помещение.
- Что на этот раз, Начпо, - устало опустилась в кресло баронесса давно она, сколько не танцевала.
Странные отношения связывали Нерлину с этим человеком, странные для высшего общества Даларана. Когда он впервые появился на её пути, то баронесса приняла его за очередного воздыхателя и отнеслась равнодушно, тем самым давая хоть крошечный, но шанс. Но шло время, а Начпо и не думал переходить к более активным действиям. Столь странное поведение начало интриговать баронессу, и она пошла на сближение сама, но не сильно преуспела. Начпо как-то неуловимо выдерживал дистанцию, и это сближение шло крошечными шажками. Это было уже слишком, обольстительница она, или нет?
Настоящий сюрприз случился, когда устав от такой нерешительности майора Нерлина попыталась затащить его в постель.
Начпо покраснел, набычился, потом заявил, что он женатый человек, а потому не может пойти на подобный шаг.
Боле глупой отговорки нельзя было и придумать. Пьяница, сплетник, повеса, бабник который уже давно стал неотъемлемой частью интерьера салона мадам Люзиль, такая вот краткая характеристика майора. Впрочем, его красавица жена, тоже была не прочь, как она думала втайне от мужа раз другой надеть маску, что обеспечивало гармонию и взаимопонимание в семье.
Вскоре всё стало на свои места. Начпо не интересовала баронесса, каким-то непостижимым образом он разглядел в ней всё ещё живущую девочку Нерлину и потянулся к ней. Или это сделал мальчишка Начпо, непостижимым образом умудрившийся уцелеть в этой циничной, очерствевшей душе майора.
С той поры они подружились. И Нерлина не раз возносила хвалу богам, что они послали ей этого человека. Мужчина друг, что может быть лучше для женщины. Ни капли зависти, соперничества, а за помощь ничего не потребует взамен. Ему можно поплакаться в плечо, рассказать о том, чего и маме не скажешь, доверить любую тайну. Да-да, сплетнику Начпо она доверяла любые свои тайны, ибо всё, что касалось Нерлины, намертво запиралось в его душе.
А ещё майор взял на себя решение её проблем, в том числе и деликатных. Надоел любовник, не понимает слов? Намекни Начпо. И незадачливый ухажёр как-то исчезал не только из её жизни, но и города. Нерлина даже опасалась спросить, как это майор устраивал.
Иногда, совесть же надо иметь, она благодарила Начпо бутылочкой-другой коллекционного коньяка из погребов баронства. Майор при этом краснел, отнекивался, но радовался как ребёнок.
Да, иногда у Начпо случались небольшие, досадные, небольшие промахи, но он же и сам их блестяще исправлял.
Потому, очередное покаяние Начпо она восприняла спокойно, присела на кушетку и налила себе вина.
- Что на этот раз, Начпо?
- Да я того, это, ну, в общем, уговорил полковника посетить с нами салон мадам Люзиль.
Нерлина едва не выронила бокал. Даже для Начпо это было слишком. Её, вернее план по завыванию Ларенса имел несколько вариантов. Только пусть и элитный, но всё же бордель, ни в одно развитие событий не входил.
- Начпо, я не буду сердиться, знаю, завтра ты всё исправишь. Но мне до жути любопытно, что подвигло тебя на такую выходку?
- А он сам виноват, - затараторил майор, - Нечего было меня разыгрывать. Представляете, баронесса, когда я его спросил в лоб, он мне заявил, что причина в нём. Он отверг ваше предложение потому, что боялся опозориться, потому что он ещё девственник.
Нерлина напряглась как рысь почуявшая добычу.
- Вот с этого момента, майор, всё подробно, слово в слово.
Чем больше продвигался в своём повествовании Начпо, тем боле начинала загадочно улыбаться Нерлина.
Вот оно что. Она сразу, сразу заметила, как он её обнимает, как к ней прикасается. Его руки, такие сильные, привыкшие к оружию, но всё же руки мальчишки, не познавшего женщину.
Все прежние планы летели прочь, так как теперь вырисовывался новый, гениальный. И всё благодаря этому шалопаю Начпо.
- Начпо, тебе когда-нибудь говорили, что твоя глупость на порядок мудрее твоего разума?
- Нет…
- Ох, Начпо, милый Начпо, чтобы я делала без твоих выходок?
Майор ничего не понял, но видя радость на лице Нерлины, воспрянул духом.
- Ну что, тогда я завтра делаю так…
- Завтра вы как договаривались, ведёте Ларенса в салон! Хоть расшибись, но чтобы он там был. И упаси боги вам его напоить! Впрочем, - Нерлина вскочила, убежала, но вскоре вернулась.
- Вот, - поставила баронесса на столик бутылку вина, - Нальёте ему два бокала, но не больше! И ещё, предложите ему эту маску.
- Это лишнее, баронесса. При фигуре полковника никакие отвлекающие чары не помогут. И я не совсем понимаю, что вы задумали. Здесь, в бутылке приворотное зелье?
- Потом поймёте, потом. Пока делайте то, что я говорю. А в бутылке вино, просто хорошее вино.
Начпо вдохнул и спрятал в свою сумку бутылку вина и маску.
-Майор, это тоже ваше, вы более чем заслужили, - Нерлина пододвинула вожделенную бутылку коньяка.
Начпо вздохнул и отодвинул бутылку, - Пусть пока здесь постоит, во избежание.
Майор ушёл, а баронесса встала с кушетки и подошла к зеркалу. Плавное движение с плеч и платье соскользнуло с плеч. Под ним опять ничего не было, как тогда у озера и потом позже у портала, теперь вот сейчас. И каждый раз Ларенс отвергал её. Но Нерлина знала, сегодня на балу была последняя неудача.
Она улыбнулась своему отражению, сделала несколько движений, обернулась. Как же она хороша, она само совершенство.
- Ну что мой милый мальчик, тебе захотелось шлюху? Так ты её получишь, причём, самую лучшую.

Ларенс проснулся от громкого стука. Надо же, солнышко уже встало, а он ещё спит. Совсем расслабился в отпуске.
Быстро набросив на плечи халат, он поспешил открыть дверь.
На пороге стоял вчерашний майор Начпо, с ним ещё двое син’дорай и хуман. Все были с удочками, садками, одетые в высокие сапоги, непромокаемые плащи и широкополые шляпы.
- Как полковник, вы готовы побаловать рыбок червячком? – Начпо улыбался на все тридцать два зуба.
- Да у меня как-то ни снастей, ни снаряжения, - смутился Ларенс.
- Полковник, за кого вы нас принимаете? Лейтенант, выполнять.
Один из эльфов лихо щёлкнул каблуками, сбросил с плеч рюкзак и принялся извлекать оттуда сапоги, плащ, брюки, куртку.
Пять минут и Ларенс ничем не отличался от остальной команды.
- Ну, как-то так, сказал Начпо. Пора.
Они вышли на улицу, сели в карету армейского образца и тронулись в путь. Спустя полчаса Начпо скомандовал остановиться. И они, покинув карету всей гурьбой завалив в лавку с вывеской: «всё для рыбалки».
Увидев Начпо, продавец попытался скрыться в подсобке, но было поздно. Майор ловко поймал того за сюртук и началась экзекуция.
Начпо перебирал приманки, насадку, червей весьма придирчиво. И раз за разом отбраковывал. То приманка не свежая, то не хватает компонентов, то вообще не на тот сезон. Червям тоже досталось сполна. Его не устраивал цвет, блеск, размер. Он растягивал их, наматывал на палец, пробовал на зуб.
Наконец покупки были сделаны, они покинули магазин и майор зашвырнул покупки в ближайший фонтан, - Пусть рыбки порадуются.
- Майор, а зачем был весь этот балаган? – не удержался от вопроса Ларенс.
- Полковник, в нашем деле мелочей нет. Сейчас этот пройдоха пойдёт коллегам жаловаться, пойдёт слух дойдёт до наших благоверных и те будут спокойны.
Потом, они ещё покружили по городу, затем кучер свернула в вожделенный квартал.
Всё время Начпо развлекал компанию байками, прибаутками, а ещё рассказами о похождениях светских дам Даларана, включая и собственную жену. Но при этом ни разу не обмолвился о баронессе Нерлине.
- Майор, - решил подшутить Ларенс, - А представьте, вы вдруг узнаете, что ваша встреча в масках, была с вашей собственной женой, что потом делать будете?
- Очень сильно огорчусь, - серьёзно сказал Начпо, - Обидно будет отдать, сколько денег за то, что дома могу получить задаром.
- Так потребуйте возврат денег и всё.
- Для этого мне будет необходимо ей доказать, что услуга была некачественная. А я, не самоубийца.
- И ещё один вопрос, майор, я так и не понял в чём ваши должностные обязанности, - не унимался Ларенс.
- Моя служба очень важна! – поднял вверх палец Начпо, - Вот представьте, стоят на посту два стражника. У обеих одинаковая выучка. Но у одного верная жена, так сказать, твёрдый тыл, а у другого так и смотрит, как любовника домой привести, пока мужа нет. От кого больше пользы?
- Конечно от первого.
- Вот в этом и моя служба, заглядывать в голову каждого солдата, чем он живёт, что думает. А если вдруг обнаружиться какая-то проблема, то решать её.
- Простите, майор, но если я вас правильно понял, то ваши обязанности блюсти нравственность как минимум в среде своих подчинённых и самому быть в этом примером.
- Именно так, вы всё правильно поняли, полковник.
- Но как же во всё это укладывается то, что мы делаем сейчас? Вернее собираемся сделать.
- Всё прекрасно укладывается, я ни на дюйм не отхожу от своих обязанностей. Сейчас объясню.
- Я, полковник, не столь наивен, чтобы пытаться победить порок в городе Даларан, или хотя бы уберечь от него своих подопечных. А известно же, не можешь победить, возглавь. Чтобы события катились не сами по себе, а в правильном русле. Пройдёт время и то, что было пороком, незаметно превратится в добрую традицию. К этому меня надоумил опыт одного сотника. Когда того занесло со своей сотней в Пиратскую бухту, в котором почти каждая вторая улица под красными фонарями. Так вот, устав от безуспешных попыток пресечь посещение своими солдатами злачных мест, он решил упорядочить сие явление. Назначил дни, нормативы, контроль над исполнением. Поначалу подчинённые восприняли с радостью такие нововведения. Но нет лучшего способа убить любимое занятие, как превратить его в обязанность.  Прошло чуть более месяца, как случаи, отлынивая и симуляции стали массовыми. А когда спустя полгода они погрузились на транспорт, дабы убыть в весьма дикое место, вся сотня кричала ура.
И то, что мы сейчас делаем в моём журнале плана работ с личным составом отмечено как мероприятие по психологической реабилитации офицерского состава. Я достаточно объяснил?
- Более чем, майор, более чем, - восхитился такой точке зрения Ларенс.
- Эх, полковник, - вдруг как-то сник Начпо, - Вы думаете, я всегда в этой клоаке варился… тогда, когда после ментального удара на Азсуне, я же смог, я устоял и собрал, организовал и вывел остатки бригады. При этом не бросили раненых, обезумевших товарищей. А меня эти коновалы под общую гребёнку, дескать, мозги слишком тонкая материя. Сейчас не сказалось, так может позже проявиться.
Сначала в запас хотели отравить. Но я не давался, почти до короля дошёл, доказывая, что я нормальный. В самом же деле, просто смешно. Какие такие мозги могут быть у майора тяжёлой кавалерии? Снизошли, разрешили дослужить на нестроевой должности.
Впрочем, я не жалуюсь. Более того, мне даже нравиться теперь, ведь плюсов куда больше получил. Кончились постоянные командировки, дети уже без смущения папой называют, жена в порыве страсти имя не путает и пёс за хозяина признал.
- И хватит о грустном, - улыбнулся Начпо и извлёк ту самую бутылку, которую ему вручила баронесса, - Надо выпить на удачу, иначе клёва не будет!

Да, это был именно салон, не бордель. Ларенс вспомнил, как посещал элитный бордель в Прибамбасске. Когда тучная гоблинша выстроила перед ним десяток девушек. Красивых, юных и… испуганных. Видать решила выставить перед полковником, самый лучший, самый свежий товар.
Ларенс выбрал соплеменницу, только та не боялась смотреть ему в глаза.
- Что, решила раз это неизбежно, то пусть лучше это буду я? – спросил полковник, когда девушка привела его в свою комнату.
- Да, - согласилась девушка, - Ты красивый и… мне кажется добрый.
Разговорились, оказывается Нилса, так звали эльфийку тоже из Даларана. А сюда угодила за долги, взяла неосторожно кредит у гоблина-ростовщика и не удосужилась проверить причуды начисления процентов. Очень удивилась, когда Ларенс просто так, пообещал выкупить её свободу и вернуть домой. А когда полковник заявил, что выкупит не только её, но и её подруг, вообще впала в ступор. Чтобы спустя пару минут опомнится и попытаться ублажить этого столь странного эльфа.
А когда у неё не получилось разжечь в нём мужской интерес, села на краешке кровати и заплакала.
Прошлось обнять её за плечи и утешать, отвлекать, рассказывая, почему он такой и заодно грустную историю своей любви. После чего Нилса проплакала уже половину ночи.
Утром Ларенс поблагодарил хозяйку борделя за чудесную ночь, заплатил сверх тарифа и ожидаемо нарвался на предложение не спешить с делами, познать и остальных девять девушек.
Полковник сделал печальное лицо, видите ли, дела не терпят. Затем просиял,  найдя «выход». Он предложил выкупить всех десять девушек, ведь он всегда мечтал о гареме, так почему не воспользоваться случаем?
На лице гоблинши мелькнула кислая мина, но тут же она заулыбалась и согласилась. Да, у неё на этих девочек были большие виды, но ссориться с полковником себе дороже. Даром что Прибамбасск вольный город. Заартачится этот хлыщ, можно и девочек потерять, и денег не получить. Так что лучше продать, а потом найти новых рабынь.
И вот сейчас Ларенс забеспокоился, а вдруг он здесь встретит Нилсу? Не раз слышал, что жрицы любви привыкают к своему занятию. И что тогда, как себя вести? Делать вид, что они незнакомы, или обрадоваться как старой знакомой?
Впрочем, как он её узнает? Здесь же все в масках.
Вскоре он об этом и вовсе забыл. Потому что едва переступил порог, его подхватило сразу несколько девушек и повели куда-то наверх, попутно освобождая от одежды.
Ларенс даже опешил, он уже знал, здесь право выбора за девушками, но он полагал, что она будет одна.
Однако чувству беспокойству жить было не долго. Его погрузили в большую, фарфоровую ванную и принялись намывать в несколько рук. Полковник даже возмутился в душе. Он что, младенец какой, сам с омовением не справиться?
Но руки девушек были такие ласковые, а прикосновения такими приятными.
- Ладно, пусть будет, - расслабленно подумал он про себя.
Это «пусть будет» коснулось и того, когда его стали натирать чем-то приятно пахнущим, а уж когда дело дошло до массажа…
Пришёл он в себя лёжа на большой кровати, посреди богато обставленной, но без кичливости комнаты. На нём была одна только маска и она его раздражала. Да какого саурока? Он перед врагами не прятал лицо, а теперь что, испугается девчонки?
Ларенс приподнялся на локте, устроился на подушке полулёжа, сорвал с себя эту глупую маску. Затем подумав, краешком покрывала прикрыл бёдра и низ живота.
В этот момент тихо приоткрылась дверь и вошла ОНА, та девушка, которая его выбрала.
Она была хороша, она была прекрасна, она была божественна.
На девушке, вернее молодой женщине, тоже ничего не было, кроме туфелек на высоком каблуке, да изящной, почти ничего не скрывающей маски в форме бабочки. Но и не стоило пытаться гадать кто она, чары делали своё дело.
Несмотря на отсутствие одежды, красавица держалась так, словно на ней как минимум одеяние королевы. Впрочем, что королева, здесь и сейчас она богиня.
Ларенс подумал, как благоразумно он прикрылся. Ведь она ещё ничего не сделала, а он же взвёлся как арбалет гвардейца.
Вот девушка подошла, присела на краешек ложа, положила ладошку на его грудь. Всё так просто, невинно, но вместе с тем обворожительно, притягательно.
Краешком сознания он ещё понимал, что это игра, только умелая, тонкая актёрская игра, но душа уже всё больше погружалась в новую, пусть и иллюзорную реальность.
Нет больше полковника Ларенса, нет жрицы любви, есть только двое возлюбленных, встретившиеся после долгой разлуки.
Вот возлюбленная, да именно возлюбленная наклонилась над ним. Он смотрит в её глаза и начинает тонуть в этом омуте всепоглощающей, выстраданной любви. А потом Ларенс ощутил прикосновение её губ, и водоворот страсти закружил его.
И когда всё достигнув апогея, схлынуло, оставив в душе какофонию чувств, полковник так стиснул в объятиях девушку, что та охнула. Просто на него вдруг накатило болезненное ощущение предстоящей потери.
Ведь сказка кончилась, сейчас она встанет и уйдёт, оставив его одного.
Он ошибался. Его богиня вовсе не собиралась никуда уходить. Опять, одним только взглядом давая ему понять, - Милый, это была ещё не сказка, только её прелюдия, сказка ещё впереди.
Конечно, несколько обидно осознать, что твоё тело, точнее некоторые его части, к примеру… сердце, могут быть кому-то более покорны чем тебе, но с этом ничего не поделать, только принять и идти дальше.
Вот и сейчас, когда ошеломление первого танца страсти прошло и пришло время двинуться дальше. Ларенс уже не был таким слепым и глухим, теперь ему безумно хотелось доставить блаженство своей партнёрше, та это благодарно принимала. Но будучи более искушённой, незаметно, чтобы не задеть самолюбие мужчины взяла на себя ведущую роль. Ненавязчиво подсказывая новые движения и па, на пути к новым вершинам феерии чувств.
В какой-то момент Ларенс послав к чертям все традиции и условности, потянулся сорвать с девушки маску.
Но был остановлен, ему с немного горьковатой улыбкой погрозили пальчиком, а далее его наездница нетерпеливо дёрнулась, вынуждая его продолжать, продолжать, продолжать…
Всё стало на свои места. Девушке он понравился, очень понравился. Но по каким-то причинам она не могла быть с ним. Вот потому, как потом сказал циник Начпо, выжимала его досуха.

- Полковник, меня ещё никто в жизни так никто не разыгрывал! – чуть обижено сказал Начпо, когда Ларенс, счастливый, уставший и немного расстроенный спустился в вестибюль, где его давно дожидались остальные участники кружка рыбаков, - Я же честно, в самом деле, поверил что вы девственник. А тут на тебе, почти шесть часов марафона. И как она вскрикивала, как стонала! Даю вам слово чести, таких отзвуков отражения блаженства эти стены не знали со дня своего основания.
- Хотите, я ещё вас удивлю, майор? Я хотел сорвать с неё маску, но она не позволила. И это было не минутным порывом.
- Что тут сказать. Она очень разумная женщина. Одно дело, разовая феерия и совсем другое, жить с таким жеребцом. А теперь надо поторопиться, нам ещё рыбу надо купить.
- Майор, - как-то помявшись, сказал один их рыбаков, кажется лейтенант, - Вам это, просили передать, чтобы вы этот раз купили не карпа, а форель.
- Ага, спасибо, - так же думая своё кивнул Начпо, - Давайте, давайте, поторапливайтесь, рынок скоро закроют.
- А может потом по рюмашке ещё? – кинул кто-то идею.
- Не, я пас, - сказал Начпо, - Сегодня пятница, а пятница один из дней, когда я исполняю супружеский долг. А это святое.

Оставшиеся три дня отпуска Ларенс посвятил родному дому. Просто отлёживался с книгой, посещая раз в день таверну для закупки съестного. Настроения не было от слова совсем. Почему, он не мог понять и сам. К тому же, непонятно почему появилось ощущение вина перед Нерлиной, глупое и совершенно иррациональное чувство, которое никак не удавалось прогнать. И от этого он злился на себя ещё больше.
Потому по возращению служебные проблемы стали просто отдушиной и Ларенс закопался в них с головой.
Но время расставляет всё по местам. Порой весьма причудливо. Одной из таких причуд стало то, что спустя год Нерлина и та неизвестная чаровница из салона слились в один образ.
И этот образ так прочно обосновался в душе, что места для других девушек и женщин не находилось. Потому потерпев после нескольких попыток наладить личную жизнь фиаско, Ларенс сдался. Раз так не идёт с головы та красавица, что очаровала его в салоне то, что делать, надо ехать в Даларан и искать. По крайней мере, попытаться стоит.
Он взял краткосрочный отпуск и прибыл в родной город. На этот раз обошлось без пышных встреч и прочей мишуры. Ларенс прибыл инкогнито.
Потому майор Начпо очень потрясён, когда в его кабинет вдруг заглянул полковник.
Начпо вскочил со своего кресла и только что и мог, как хватать ртом воздух. Речь бедняге отняло совсем. Как же так, в город прибывает герой, а он ни сном, ни духом. А ведь это его обязанность, организации встречи и прочее, прочее, прочее.
Колоссальный прокол по службе. Хотя глаза выдавали, он безмерно рад видеть Ларенса.
- Успокойтесь, дружище, - поспешил успокоить друга Ларенс, - Я прибыл инкогнито, по одному личному делу. И надеюсь, что вы сможете мне в нём помочь.
Начпо кивнул, вскочил со своего места, метнулся к двери кабинета, повесил снаружи табличку, - Не входить, работа с секретными документами особой важности!
Потом для надёжности заперся, подскочил к бронированному сейфу с предупреждающей надписью, - Взрывоопасно, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь вместе с хозяином кабинета.
Поколдовав над шифром, открыл дверь и извлёк из глубин сейфа бутылку коньяка, два стакана, блюдце, пару лимонов, плитку шоколада из армейского сухого пайка.
Далее майор разлил по стаканам коньяк, порезал лимон на дольки и широко раскинув руки, воскликнул, - Полковник, как же я рад вас видеть!
- И я вас майор рад, вы даже не представляете как рад!
После третьего стакана Начпо откинувшись на спинку кресла, перешёл к делу.
- Итак, полковник, я не хочу томить вас ожиданием. Так по какому личному делу вы прибыли и чем я могу помочь? Судя по всему, вопрос касается женщины?
- Вы как всегда проницательны, майор. Да, женщины. Помните нашу прошлогоднюю рыбалку?
- О, ещё бы. Знатно мы тогда порыбачили. И вы тогда подтвердили известный принцип, новичкам везёт.
- Ещё как везёт, я влюбился, представляете, влюбился в жрицу любви…
Начпо поднялся с места и начал мерять шагами кабинет. Ему это было необходимо, чтобы то и дело прятать всплывающую улыбку и успокаивать бегающие глаза.
- Да, задали мне задачу, полковник. Предупредили бы заранее, я бы чего накопал, а пока мало что знаю. Могу сказать одно, встреча с вами тоже не прошла бесследно для её сердца, больше она в салоне не появлялась.
Ларенс не знал, радоваться, или огорчаться. С одной стороны радовало, что она бросила это не совсем пристойное занятие, с другой стороны, где теперь её искать?
- Да не переживайте, полковник, - поспешил утешить Ларенса полковник, видя его смятение, - Я также могу сказать и другое, она здесь, в городе. Ибо за прошедший период, ни одна особа женского пола, отвечающая требованиям салона мадам Люзиль, Даларан не покидала. Так что мы сделаем так, я буду рыть это дело как крот, а вы просто погуляйте по городу, походите по улицам, скверам. Судьба просто так не сводит. А раз свела раз, сделает это и второй. Потому давайте за это и выпьем.
Потом, спустя полторы бутылки Начпо как бы, между прочим, сказал.
- А знаете, полковник, у нас тут тоже в свете некоторые перемены произошли.
- И что именно? – для учтивости спросил Ларенс, его сейчас его не волновало совсем.
- Умер барон Велнир, переборщил в Луносвете с любовным эликсиром.
А вот это уже было интересно, получалось, что Нерлина вдова и… свободна. Нет, он, конечно, её не простит, да и другую уже любит, но всё же.
- И как давно?
- Да два года назад, у одной любовницы. Та испугалась огласки и тайком похоронила. А вскоре после вашего отъезда правда всплыла.
- Значит она теперь завидная невеста. Наверное, женихи на приёмах и балах роями вьются?
- Представляете себе, нет. По той простой причине, что баронесса перестала появляться в свете.
- Как странно, такая светская львица, а теперь что, затворничество? Для этого у неё должна быть веская причина.
Начпо чуть не ляпнул, - Ага, очень веская причина, при родах аж на десять фунтов потянула, - но вовремя прикусил язык.
Потому сказал более нейтрально.
- Баронесса родила сына. И сейчас всё время посвящает ему.
Ларенс судорожно хлебнул коньяк из стакана и даже не ощутил вкус. Так больно отозвалась эта новость в сердце. Но всё же взял себя в руки и делано равнодушно спросил.
- И кто счастливый отец?
- А вот это и есть главная интрига высшего света Даларана, имя отца баронесса хранит в тайне.
- И даже вы не знаете, кто это?
- Даже я, - ответил Начпо, демонстрируя, что на данный момент ему нет ничего важнее, чем найти несуществующую соринку в своём стакане, - Всё что известно, он очень похож на отца.
- Подкупить слуг не пробовали?
- Смеётесь? Баронесса сейчас переехала из своего дворца в дом матери. А там всего одна служанка и хранит секреты хозяек так, что генеральный штаб позавидует. И даже кормилицы нет.
- Ладно, - поднялся Ларенс с дивана, - Пойду я. Что-то устал с дороги, хочется отдохнуть. А завтра поступлю по вашему совету.
- Да, конечно. И мне ещё поработать надо.
Когда Ларенс покинул кабинет, Начпо наполнил стакан, залпом выпил и рухнул лицом в тарелку, где лежали так и не тронутые дольки лимона.

Идея Начпо с прогулками по городу оказалась так себе. Уже пять дней Ларенс кружил по городу, рисковал быть узнанным, но никакого успеха это не приносило. Приходилось утешать себя тем, что отрицательный результат, тоже результат.
Вот этим он и занимался в один из дней, ближе к вечеру, когда знакомым с детства переулком шёл домой.
Здесь всегда было мало прохожих, а сейчас под вечер почти пустынно. Разве что одинокая фигура служанки с корзинкой, шла в ту же сторону что и он.
Простое платье, но стройная фигура, горделивая осанка. А чем, скажите, она хуже тех бездельниц из высшего света? Только потому, что при рождении не досталось никакого титула?
Ларенса понесло в размышления о социальной справедливости. Хотя он сам был дворянином и в ближайшее время его ожидали серьёзные подвижки на этом поприще.
И пока полковник любовался девушкой из народа, та остановилась, перехватила корзинку в другую руку.
- Да ей же тяжело! – вдруг осенило Ларенса, - А тут мысленную дискуссию развёл!
Он прибавил шаг и окликнул.
- Простите, я могу вам помочь?
Эльфийка обернулась и удивлённо вскинула брови.
- Ларенс?
- Нерлина? Ты?
- Да я, здравствуй, мой полковник.
Он забрал у неё корзинку, не стесняясь, оглядел. Всё так же красавица, хоть и чем-то неуловимо изменилась. Да, стала чуть тяжелее грудь, но это понятно, она сейчас кормящая мама. Но что ещё? Точно, взгляд. В нём сейчас нет хищных отблесков светской львицы. Он стал мягче, добрее. И как идёт ей это простенькое платье.
И как раз платье смутило саму Нерлину.
- Понимаешь, служанка приболела. Вот и пришлось самой на рынок идти. Но не в вечернем же платье.
- А ты с каждым разом всё красивее становишься, - сказал Ларенс и, смутившись, приподнял корзинку, - Тяжёлая, как ты только несла.
- Что делать, мне теперь за двоих есть надо. Даже растолстеть боюсь.
- Поздравляю с сыном, Нерлина.
- Спасибо, ты даже не представляешь, как я рада, что он у меня есть. А сам, каким ветром в наших краях? Тем более, как я поняла, инкогнито.
И что было делать? Рассказывать правду? Тем более что теперь, после встречи с Нерлиной, он опять не знает, чего хочет. А впрочем, чего уж теперь. И Ларенс сделав над собой усилие, слово за словом поведал о цели своего приезда.
К его удивлению Нерлина отнеслась к его рассказу спокойно. Даже позволила себе несколько раз улыбнуться.
- Ты её найдёшь, Ларенс, обязательно найдёшь. Вот только я боюсь, ты будешь разочарован результатом поиска.
- Ты меня ревнуешь?
- Знаешь, это тоже есть. Что мне, одинокой матери остаётся делать? Только ревновать того кого любила и люблю.
- А как же отец твоего ребёнка?
- Его я тоже любила и люблю.
- Твоё сердце позволяет любить сразу двоих?
- Почему только двоих? Куда больше, Ларенс. Я любила и люблю юношу Ларенса, любила и люблю корнета Ларенса, любила и люблю полковника Ларенса, любила и люблю отца моего сына.
- Не знаю, как-то я не могу это принять…
- А ты сам разве не такой? Ответь себе, только честно, разве ты не продолжаешь любить девочку Нерлину, чужую невесту Нерлину, баронессу Нерлину и ту девушку из салона?
От такого поворота Ларенс даже остановился. Ведь всё именно так. И это он себя однолюбом называл?
- Пожалуй ты права, - сказал Ларенс после некоторых раздумий, - Но как говорят у нас в армии, есть хочу, а есть надо. У тебя сын, Нерлина. И ему нужен отец, родной отец. Почему бы тебе не сойтись с ним?
- Не всё так просто, Ларенс.
- Он что, женат?
- Нет, он свободен. Только даже не догадывается о своём сыне. А я ему не сказала, ещё не сказала. Не хочу ломать ему жизнь. Он блестящий офицер и в то же время юноша с ранимой и чистой душой. Я слишком порочная для него, не хочу отравлять ему жизнь.
- А по-моему, этот блестящий офицер просто подлец. О сыне он не знает, не сказали ему, а самому догадаться не судьба? Или он не понимает, как дети рождаются. Эх, повстречать бы его, объяснил бы, по-нашему, по-мужски.
- Не говори так, Ларенс, не надо!
- Что не надо? Не понимаю я таких чистоплюев. О порочности женщины нужно думать до того, как лёг с ней постель, а не после. А уж тем более, после того как она родила твоего ребёнка.
- Конечно, а ты у нас само благородство. Готов взять в жёны даже девушку из салона, как же, помним, как пытался с неё маску сорвать.
- Да, Нерлина, всё так.
- А тебе не приходило в голову, почему она не позволила? Что она могла тоже быть замужем? Тебя же предупреждали, что вполне можешь попасть на замужнюю даму. И ты всё равно пошёл на эту рулетку, отказав мне, просто хоть изредка быть с тобой. Чем я была хуже, Ларенс? Я, которая любила и любит тебя.
- Мне сложно объяснить, Нерлина. Не буду скрывать, я тоже любил и люблю тебя. Но после всего что случилось, я даже не смогу прикоснуться к тебе.
- Правда? – и прежде чем Ларенс что-то понял, Нерлина обвила руками его шею, коснулась губами его губ.
И невозможно было на этот поцелуй не ответить.
- Как странно, правда, Ларенс? Ты меня не можешь касаться, а я тебя вот могу. И мир при этом не рушится, а небеса на землю не падают. Но мы уже пришли. Может, заглянешь?
- Зачем это уже, Нерлина?
Эльфийка опустилась на порог, уголки её губ горестно опустились, из глаз потекли слёзы.
- Как же тяжело с тобой, Ларенс. Выстроил себе частокол из принципов и плутаешь там как в лабиринте. И вся наша история отношений в том, что я тянусь к тебе, а ты меня отталкиваешь. Разве ты не знаешь, что нельзя отталкивать любящую женщину? Иначе она упадёт, неизменно упадёт, в объятия ложной любви, другого мужчины, разврат.
Уже поздно, у меня грудь распирает от молока и пора кормить сына. А я устала, устала от всего, боли, ожидания и говорить намёками которые ты не понимаешь. Неужели так оторвался от жизни в своей армии, что дважды два сложить не можешь? Или просто не хочешь понимать? Так знай, я больше не буду пытаться завоевать тебя, так как боюсь, что ты меня снова оттолкнёшь.
А в гости зову только потому, что мне очень хочется показать тебе твоего сына.

Отредактировано сказочник (Воскресенье, 22 марта, 2020г. 11:58:24)