Когда я впервые прочёл миф о Медузе Горгоне, меня жутко возмутила несправедливость по отношении к ней.

Во как!

Лето почти весь Июнь терзавшее столицу, решило взять передышку. Несколько раз умыло улицы дождями, занавесило светило в небе лёгкими тучками и вот уже можно комфортно гулять на улице. Именно гулять, при блаженных плюс двадцать, а не совершать, короткие перебежки от тени к тени, как пару дней назад.
Вот я и гуляю, наслаждаюсь красотами летнего города, которому ой ещё как далеко до зимы, е её холодами и снежными заносами, фу, даже думать про них не хочется.
А что ещё прикажите делать мне, самому заурядному командировочному, не напиваться же в номере гостиницы. Хотя… если на чистоту то там, в номере, на полках холодильника меня дожидаются, самые что ни на есть простые овощи, зелень, сыр и бутылка ну, этого, красного вина. А моя прогулка, ничто иное, как наслаждение моментом предвкушения. Вот сейчас я поверну обратно, поднимусь в своё временное пристанище, первым делом приму душ и только потом неспешно накрою стол. Вымытые огурцы, помидоры, порежу кружочками, затем, на ломтиках чёрного хлеба сооружу бутерброды. Одни с овощами, другие с сыром, но те и другие украшу сверху веточками укропа. Теперь останется только включить телевизор и достать из холодильника бутылку. И уже ничего не будет меня отвлекать.
Так мысленно прокручивая предстающую трапезу, я понемногу замедлял шаг, вознамериваясь ступить на обратный путь. Ещё мгновение и всё пошло бы по намеченному сценарию, как вдруг,- Привет!
Я встрепенулся, знакомых в этом районе столицы, у меня как бы не водилось. Но кого могли ещё окликать, когда окромя моей персоны, на этой аллее небольшого скверике никого и нет? Не считая конечно, того, кто меня окликнул. Да и взгляд сияющего от радости мужчины был обращён на меня.
-Привет!- ещё раз повторил незнакомец,- Неужели не узнаёшь?
Я уже было собрался пробормотать,- Вы обознались,- как в моёй голове, словно что-то щёлкнуло, не иначе панцирь на памяти треснул.
-Привет, пехота,- ещё на подсознании пробормотал я.
-Признал таки, винтокрылый, а уж боялся, что совсем позабыл.
И вправду, признать в этом здоровяке, того худющего лейтенанта Пашку из соседнего мотострелкового полка, было не просто. Мы же его тогда сушёным Гераклом величали. Свела нас тогда судьба в Афганистане… эх, сколько мы вместе бражки, да самогонки выпили, да… ну ладно. Зато и воевали, зная, что там, на земле и в воздухе не абстрактные лейтенанты, а боевые друзья.
-Сколько лет, сколько зим! Рассказывай, как сам?
-Да вот, в командировку приехал. Здесь в гостинице неподалеку остановился, зайдём?
-Какие гостиницы дружище! Только ко мне, я тут тоже недалеко живу.
Мои планы на вечер рушились как карточный домик, а завтрашнее утро обещало начаться с головной боли, но какое это имело сейчас значение, когда встретил друга, которого не видел больше пятнадцати лет. Я тотчас согласился. По пути поведал, что за эти годы успел и семьёй обзавестись, и с армии досрочно в девяносто шестом году уйти.
-А я в девяносто первом ушёл,- задумчиво поведал Пашка,- Остальное, не уличный разговор.
И болтая о каких-то мелочах, мы оказались во дворе стандартного панельного дома, зашли в подъезд и поднялись лифтом на восьмой этаж. Дверь в квартиру Пашка открыл ключом, но первый же взгляд на его жилище красноречиво засвидетельствовал, что его хозяин тоже расстался со статусом холостяка. Что вполне логично.
-Вот здесь я и живу,- не без гордости поведал товарищ. И было чем гордиться, ремонт типовой квартиры был сделан по всем европейским стандартам,- Ванная, руки помыть там.
Пока я мыл руки, потом позволил себе полюбоваться видами с балкона, Пашка хлопотал на кухне. Вскоре он меня окликнул.
-Зачем ты, можно было на кухне посидеть,- вяло начал протестовать я, когда увидел, что он сервировал столик в зале.
-Так, не возражать! И садись, водка же стынет.
Когда первые три рюмки аки танки прокатилась по пищеводу, при поддержке пехоты, то бишь, бутербродов с икрой и, захватив плацдарм в желудке, развили дальнейшее наступление на неизбежную в таких случаях неловкость, настало время поговорить.
-Эх, дружище, сколько же лет-зим мы не виделись, сколько всего за это время…- начал было я.
-Да, много за это время чего произошло…- задумчиво произнёс Павел,- Куришь?
-Не, так и не начал.
-Молодец! И я не курю, жена не одобряет.
-Так ты таки женился?- спросил я, хоть это было очевидно. Просто Пашка был таким убеждённым холостяком, что с трудом верилось в это.
-Женился, так получилось… но ни минуты не жалею о том. Впрочем, слушай, а уж верить, или нет, твоё дело.- Пашка вновь наполнил рюмки.
-После Афгана, я в Чехословакию попал…
-О, так я тоже, через год.
-Не перебивай. Так вот, после Забайкалья, служба раем показалась. Да только не долгое счастье было, «новомыслящего»  вдруг новая страсть охватила, каяться во всём и вся, да войска выводить. Да ты сам это знаешь. И вот вывели нас на Украину, да и бросили в чисто поле. Год терпели мы эти издевательства над армией, а потом и вообще развал союза случился. И если прежнему командованию до нас дела не было, то новому и подавно. Короче, послал я всех и вся, написал рапорт, и вскоре уже гражданским человеком примчался в родимый городишко. Планы строил наполеоновские, да только на гражданке тоже никому не нужным оказался. Родная сестра и то волком на меня глядела. Планы у неё видите ли были на мою комнату, в родительском доме. Месяца три перебивался случайными заработками, а потом решил попытать счастья на чужбине. Сделал загранпаспорт и рванул на удачу. И завела она родимая, меня прямиком во французский иностранный легион.
-Ну, ты даёшь!- вырвалось у меня.
-Да я и сам бы не поверил, год назад, а вот, случилось. И знаешь, мне там нравилось, порядок, платят хорошо, а к остальному не привыкать. Стать французом я не собирался, так, подзаработать на квартирку, машину, дельце своё открыть. Потому подписал контракт на пять лет. Помотало меня по белу светушку, насмотрелся… но не в этом дело. Под конец контракта, занесло нашу роту на один из островков Эгейского моря. Не воевать, просто после одного похода в чёрный континент, нам командование типа отдыха устроить решило. Разбрелась наша братия по портовым кабакам, да борделям. А я и мой второй номер пулемётного расчёта, немец, кстати, по национальности остались. Жмот он был несусветный, но эти места знал хорошо. Вот он и начал он меня агитировать, дескать, зачем здешнюю бурду втридорога пить, когда стоит немного отъёхать, а там, в деревнях и вино вкуснее, и девки сговорчивей, а главное, всё дешевле. Я согласился, больше оттого, что впервые здесь, посмотреть хотелось. Поймали мы такси, полчаса ехали, потом ещё немного пешком шли, пока в деревушке не оказались. Я даже не поверил, что в Европе люди ещё так жить могут, деревня, прямо из античных времён. Вскоре нашли какую-то харчевню. Иначе ту забегаловку и не назовёшь. Но внутри оказалось чисто, подавали в глиняных кувшинах отличное красное вино, а сыр был вне всяких похвал. Было видно, что здешний народец о существовании всяких «е» и не догадывается. Не прошло и получаса, как мой напарник исчез с одной из местных красоток…
-Чего? Исчез он, а не ты?- вот во что я не мог поверить, чтобы Пашка здесь оказался вторым.
-Да я сам себе не верю братан, но так вышло,- оправдывался Павел,- Я с дедулей одним заговорился.
-Ты греческий знаешь?
-Да откуда. Французский вот осилил. Но как с дедулей общался, хоть убей, не помню. Но понимал друг друга отлично, вроде как мы сейчас.
Так вот, рассказывал дедуля весьма увлекательно, о античных божествах в основном, и знаешь его версия не совсем совпадала с официальной мифологией. А потом, собравшись с духом, обратился ко мне с просьбой, ни много, ни мало, а освободить их деревню от древнего проклятия. Что будто есть древнее пророчество, согласно которому придёт воин с Севера и только ему по силам справиться с чудовищем.
Я ни на йоту не поверил, мало ли что, хлебнул лишку дедуля, вот и несёт небылицы. Но не всё так просто оказалось. Старик, с намёком на аванс извлёк из кармана стопку золотых монет столь древней чеканки, что у меня даже дух захватило. Окончательно завладело мною любопытство, спрашиваю, типа, за что столь щедрая плата? Убить кого? Так здесь я пас. Хоть и легионер, презренный наёмник, но всё же не киллер.
А дед, так прямо глядя мне в глаза, отвечает,- Да убить, Медузу Горгону.
Я чуть со скамейки не упал,- Дедуля,- говорю,- Несмотря на столь щедрую оплату, вынужден отказаться. Убили её уже, задолго до нашего с вами рождения. Некий Персей постарался.
Старик только головой покачал. Сказал, что Персей был великим воином, да не убил он Медузу, а только голову отрубил. Тут меня зло взяло.
-Дед, не пудри мне мозги. Я не раз видел, как человеку осколком голову сносит и никто после этого живым не остался.
-А кто же говорит, что она человек? Она же медуза! У тебя наверно, молодой человек, двойка в школе по биологии была. Иначе бы знал, что для представителя типа кишечнополостных, потеря столь малого фрагмента по отношению к общей массе тела, не приводит к летальному исходу.
За живое гад задел. Я же в своё время, на областной олимпиаде по биологии второе место взял. По оплошности на первое не вышел, а то бы на республиканскую попал. Короче, понеслась у нас научная дискуссия, о классификации видов мифологических существ и их способностей к регенерации. Ещё немного и из кружек вином бы плескать начали. Только на этом дедуля подвёл общий итог,- Так что молодой человек, сразите Медузу, или слабо?
Вот это уже было серьёзно, чтобы мне, да слабо. Сгрёб я демонстративно монеты в карман,- Пошли,- говорю,- Прямо сейчас и сразимся.
-Вот это похвально,- обрадовался дед,- Сразу видно, воин. Идём, не будем откладывать.
Вышли мы с этой таверны и поили по улицам деревни. А домики вокруг убогие, да и ни одного авто нигде не видно. Это я уже потом вспомнил, а тогда не до того было.
Уже на околице селения, можно сказать на выселках, повернул старик к одинокой хижине. Я так, с издёвкой и говорю,- Что дед, здесь и живёт твоя Медуза?
А дед серьёзен, как на партсобрании и втолковывает мне, что дитю малому,- Экипировка у тебя неподходящая. Вот сейчас и исправим.
Зашли мы в хижину, окна без стёкол, пол земляной, тростником устланный, в углу сундук, весьма приметный. Откуда-то вынырнул молодой парень, одетый в какие-то лохмотья и по знаку старика, стал извлекать содержимое сундука. Глянул я, мама родня, оружие и доспехи античного воина.
-Чего стоишь, раздевайся,- это уже мне рявкнул дед,- Всё снимай, догола.
В другое время я бы послал, но тут деваться некуда. Нарядили меня, в эти бронзовые железки, меч всучили, щит подают. А он сияет, что-то зеркало. Глянулся я туда, ну прямо вылитый центурион. Старик же мои деньги, включая и то золото, пересыпал в мешочек и повесил мне на пояс,- Вот теперь пора.
Покинули мы втроём эту хижину и уже идём куда-то к морю. Впереди парень, весло несёт, дед сзади, ну и в центре я. Ощущения самые что ни на есть, идиотские. Но я смирился. Ласково так мешочек похлопываю, а сам думаю,- Хрен с вами, за такой гонорар я даже порнофильме снимусь, а в вашей идиотской исторической реконструкции и подавно.
Меж тем мы спустились к небольшой бухточке, а там чёлн привязан. Тут парень мне весло и подаёт.
-А ты что, меня не повезёшь?- спрашиваю,- Мне самому грести?
От такого предложения паренёк побелел от страха и бухнулся мне в ноги.
-Не требуй от него многого, воин,- молвил старик,- Раб он в душе. Да и плыть тебе недалеко, вон до того острова.
Глянул я куда дед указывал, и самому не по себе стало немного. Там, действительно неподалеку возвышался над морем остров, скорее даже скала. И что-то действительно нехорошее в нём было, даже эти вездесущие морские вороны чайки и те рядом не вились. Но, деваться некуда, взял я весло, сел в чёлн и погрёб. Метрах в десяти от берега, опомнился, обернулся и крикнул,- Дед, а что в твоём предании сказано о том, как Медузу победить? Расчленить труп? Так на сколько фрагментов?
-В предании сказано, что ты сам это поймёшь.
Вот так, словно на три буквы послал. Ну, я их тоже, мысленно послал туда же, а сам гребу и гребу. Одного опасаюсь, как бы моё утлое судёнышко волна не захлестнула, иначе пойду ко дну без вариантов, метала на мне от души навешано. Но обошлось, море на редкость спокойным оказалось. Вскоре таки выгреб к острову, вытянул челнок на песчаный пляж, подальше от воды, чтобы не смыло, огляделся. Ничего подозрительного, всё тихо, а самого жить берёт. По Афгану ещё знаю, не к добру такое затишье. Прикрылся я щитом, обнажил меч, сожалея, что не старый добрый калаш это, а ещё лучше ручной пулемёт и пошёл обходить остров. Шагов через триста заметил в скалах неприметный проход, ну и свернул туда. Он оказался недлинным, вскоре его стены расступились и предо мной оказался мрачноватый храм, окружённый садом камней. Вернее, каменных статуй воинов.
И тут меня осенило,- Да это же кино снимают, с максимальным погружением актёра в реальность. Слышал я о таком, когда берут человека с улицы.
Я торопливо придал лицу по максимально мужественное выражение, наверняка, одна из камер ведёт крупный план. Выставил меч перед собой и с мыслями об Оскаре и контрактах с Голливудом зашагал прямиком к храму. Несколько раз подумал перейти на строевой шаг, но решил, что будет не слишком натурально. Вот уже поднимаюсь по ступенькам лестницы, попутно картинно распинывая подвёртывающиеся под ноги каменные изваяния. Мне реквизит не жалко.  Зашёл в храм. Темновато, свет только от чадящих факелов. Интересно, сколько дин у них плёнка, раз без софитов обходятся?
Насвистывая бравурную мелодию, ничего, переозвучат, начинаю обходить помещения, пока не попал в довольно обширный, светлый зал. И застыл как вкопанный. У огромного окна-проёма, спиной ко мне стоит женщина. Глянул я не неё и у меня прямо волосы зашевелились, и чуть шлем с головы не слетел. И ведь было же от чего, я же ясно видел, что вместо волос у неё на голове шевелятся змеи. Вот тебе и кино! И какие к чёрту спецэффекты, это даже Голливуду не по силам. Здесь мысль другая догадка пронзила, а может у меня, крыша съехала? Да уж всё больно реальным было. И дилемму реальность, или паранойя, решаю в пользу реальности. Не знаю, может через пару секунд с криком «банзай» и мечем наперевес, я бы бросился на неё, да только женщина, как прежде стоя ко мне спиной сказала.
-Ты пришёл убить меня, воин? Сделай это побыстрей. Ты же образованный, знаешь как. Обещаю, сопротивляться не буду, устала я от всего этого…
Голос у неё был приятный, но в нём сколько было печали, тоски, боли, что сердце сдавило. Взбунтовался я, швырнул меч со щитом на пол,- Не буду!- говорю.
-Не будешь меня убивать? Любопытно, впервые у меня в гостях воин, который не хочет меня убивать,- в её голосе зазвучало удивление и самое настоящее женское любопытство,- Позволь узнать, почему?
Здесь меня уже понесло,- А потому, что ты не виновата,- говорю,- Ну переспала с чужим мужиком, бывает. А в наше время так сплошь и рядом. Это этой дуре Афине, нефиг со своей девственностью, как с писаной торбой носиться, а мужика своего ублажать. Глядишь, не стал бы налево бегать.
Некоторое время, Медуза стояла молча, затем вздохнула и сказала.
-Послушай, воин, который не хочет меня убить, раз ты здесь, прошу тебя, окажи услугу. Отужинай со мной… я же, сколько веков одна,- её голос вновь наполнила тоска.
-Отчего же нет, отужинаю,- согласился я, что делать, жалостлив я к бабам.
-Иди за мной.
Я подобрал с пола меч и щит, всё же не гоже оружием разбрасываться и последовал за ней. Вскоре мы оказались в зале, половину которого занимал бассейн.
-Здесь можешь снять доспехи, переодеться. Наверное, тяжело с непривычки, сколько метала на себе носить.
-Да ладно,- хмыкнул я,- Знала бы ты, какой вес на себе я горы таскал.
-Расскажешь мне об этом,- и с этими словами Медуза ушла.
А я, не без удовольствия, снял с себя этот античный бронежилет, шлем и всё развесил, включая меч, на бронзовые крючья ближайшей стены. Немного подумав, повесил туда и кошелёк и подошёл к бассейну. Около него на кушетке обнаружилась тога, сандалии, полотенце и флакон самого современного шампуня.
Я с наслаждением погрузился в воду. Она была тёплой и снимала усталость. Всё же знали древние толк в наслаждениях, век бы так лежал. Но, нельзя злоупотреблять терпеньем хозяйки, я быстро помылся, кое-как завернулся в тогу, обул сандалии и последовал в тот проём, в который до этого ушла Медуза.
Наверное, я оказался в главном зале. Меня уже, разумеется, ждали. Посредине стоял низенький стол, накрытый различными яствами, а радом с ним, стояла хозяйка. Она была одета в коротенькую, по самое не могу тунику, предоставив мне право лицезреть пару её весьма стройных ног. Да и сверху, ткань держалась на утлой застёжке да честном слове. Того и гляди, соскользнёт в низ. Свои волосы, или вернее свой террариум, забрала в платок, на глазах тёмные очки, с зеркальными стёклами. Одним словом, обычная молодая женщина, стройная, красивая и весьма соблазнительная. Повстречайся мне она, на какой вечеринке…
-Ну и ты…
-Ну и я… Короче ляпнул глупость. Начал её красотой восхищаться. А она сникла, как роза под дождём, отвернулась и говорит,- Эх воин, видел бы ты меня прежнюю…
И такая опять тоска в её голосе, что хоть сквозь землю провались. И как-то само собой с языка слетело,- А хочешь, я с твоими обидчиками сражусь, Афиной этой и её мужем, как там его.
-Понимаешь ли ты, что у тебя смертного, никаких шансов против богов? Просто жизнь отдать.
-А не жалко,- отвечаю,- За тебя, не жалко.
-Вот опять ты первый. Первый, кто за меня такую свою жизнь готов отдать… только зря всё это, не с кем сражаться. Ушли боги, канули в Лету, а я осталась, да их проклятие.
И тут у меня некстати в животе заурчало. От стола такой божественный запах шёл, а у меня с утра, кружка вина, да пару ломтиков сыра.
Рассмеялась она,- Прости воин, что одними речами тебя кормлю, садись, будем ужинать.
Может быть по этикету положено сесть напротив дамы, но я плюхнулся радом с ней. Но всё же строю из себя джентльмена, ухаживаю за ней, подаю, вино в бокал подливаю. А мои глаза, подлые, так и норовят за ворот её туники заглянуть. И ещё эта чёртова ткань, по ложбинку приоткроет, то сосочек…
-А не для того ли кобель блудливый и сел рядом? А теперь на глаза и ткань пеняешь?
-Не перебивай! Хотя, да, конечно. Ну вот, пьём мы так, закусываем, светскую беседу ведём, а я с ужасом начинаю ощущать, как назревает конфуз. Что если мне сейчас встать, то я в своей тоге буду похож на поставленный на корму парусник. Пытаюсь мысленно отвлечься, не выходит, только усугубляю положение.
А дальше как чёрт меня за руку дёрнул. Да и клянусь, я только чуть пальцем коснулся застёжки на её плече. А она щёлк и отлетела. Туника словно этого и ждала, тут же в низ и скользнула. Повернулась она ко мне, глаз её за очками-то не видно, но губы приоткрыты, дыханье прерывистое. И дрожит вся не меньше меня.
Как на ложе мы переместились, не помню. Ну и я… да должен же ты меня понять, три месяца скитался там, где краше обезьян никого и нет!
-Паша, вот этой части истории я верю больше всего, особенно после той поварихи, на новый год, на пересылке, помнишь?- надо сказать, что мой друг по части женского пола был уникум. Выдержать без оного больше месяца, было выше его сил. И Афганистан страшил его не душманскими пулями, а как раз периодами вынужденного воздержания. Паша пробовал компенсировать это занятиями спорта, но помогало слабо. Потому, при первом же подвернувшимся случае…
-А сам-то, сам? Тебе твоих «красавиц» напомнить?- огрызнулся Паша и я благоразумно замолчал, предпочитая внемлить его рассказу.
-Короче,- продолжал Паша,- Вино, сытный ужин, да насыщенный событиями день, сделали своё. Едва получив своё, я тут же вырубился.
Утром просыпаюсь, а рядом возлежит моя давешняя знакомая. И нет на ней ничего, даже давешних платка и очков. Но не то главное, вместо змей, роскошные, чёрные волосы. Так и вьются тяжёлым локонами, едва не до пят.
Заглянул я впервые в её глаза, большие, карие, с зеленцой, каменеть начал. Нет, не весь конечно, так только одним местом. Ну и спогрёб её в свои объятия.
Сколько мы тешились, не скажу, час, или два, не знаю. Но когда уже отдышались, вскочила моя красавица с ложа и подаёт мне мой же меч. И пока я глаза удивлённо таращил да челюсть подбирал, она говорить начала, быстро-быстро, словно передумать боялась.
-Слушай же воин, в проклятии сказано, что только тот, кто не захочет мою жизнь обирать, кто сам свою готов за меня положить, кто полюбит меня в облике чудовища, тот сможет мне прежний облик вернуть. Но также там сказано, если мой избавитель оставит меня, то опять я стану чудовищем, теперь уже навсегда, на веки вечные. Потому, убей меня сейчас, когда я смертная женщина, хочу умереть счастливой.
Стала она на колени, голову на ложе как на плаху положила, волосы откинула и замерла.
Взял я тот меч, сам с ложе поднялся и говорю ей в ответ.
-Что же мне так на дур везёт?
Эх, тотчас она вскочила как ужаленная, волосы взметнулись, глаза сверкают, хороша, сил нет. А я подошёл к стенке, нашёл щель между каменной кладки, сунул в него лезвие бронзовой железки да и свернул его к чертям.
-Это чтобы у тебя больше повода для дурных мыслей не было. С чего ты взяла, что я оставлю тебя?
-А как иначе, я же…
-Ой, давай без этого самоедства о прошлом, сейчас иные времена и иные нравы. Скажи просто, пойдёшь со мной?
-Пойду, хоть на край света.
Она прижалась ко мне, а я обнял её в ответ и нежно-нежно прошептал на ушко,- А у нас позавтракать, найдётся чего?
-Да муж, найдётся,- был ответный шёпот.
Вечером, я на корме челна неспешно орудовал веслом. Мы возвращались, вдвоём. Моя, отныне жена сидела на носу и глядела, то с тревогой в даль, то с надеждой на меня. На мне был только тога. Все железки-доспехи я оставил там, позади, прошло их время, прихватил с собой только кошелёк.
Старик и юноша ждали нас на прежнем месте, словно и не уходили. Помогли причалить чёлн и тут же пали ниц.
-Поднимись почтенный, может я и не исполнил пророчество, зря поклоны бьёшь.
Старик, а вслед за ним юноша торорливо вскочили,- Нет-нет, всё правильно, всё исполнено.
Он протянул мне ещё один мешочек с золотом. И хоть моя жадность требовала взять, что-то в душе воспротивилось этому. Вопило всеми силами, нельзя брать эти деньги.
-Спасибо, не надо,- я мягко отстранил протянутый дар,- Я уже нашёл своё сокровище, куда более ценное.
Юноша с опаской и восхищением глядел на нас. Мы поднялись в их хижину, где я переоделся в свои шмотки. Поразительно, но в сундуке нашлись и женские джинсы, и футболка, и… ну да ладно.
Про последующие мытарства, с моим увольнением и оформлением документов, рассказывать не буду. Только плати и всё сделают. Скажу только, что выдал я жену, за беженку из бывшей Югославии, внучку эмигрантов, а там уже паспорт сделали, гражданство и вернулись в Россию. Купили квартиру и вот живём, самой обычной жизнью. Вот так… давай выпьем.
-Давай.
Пашка замолчал и наполнил рюмки. Но едва мы их подняли, как хлопнула входная дверь и пару секунд спустя, на пороге комнаты возникла женщина. Стройная, с правильными и красивыми чертами лица, но на голове, клубок иссиня-чёрных змей. Они поблёскивают, извиваются, ниспадают по плечам. А карие с зеленью глаза, смотрят пронзительно.
Я застыл, не в силах пошевелить даже пальцем,- Всё, каменею!- мелькнула паническая мысль. Но спустя мгновение, женщина мило улыбнулась и наваждение пропало. А змеи, обернулись локонами редких по красоте волос.
-Маша,- подал голос Пашка,- Познакомься, вот, товарища то Афгану встретил, того самого. Помнишь, я рассказывал?
Женщина ещё раз мило улыбнулась, на этот раз мне, а я только кивнул, продолжая как дурак удерживать на весу рюмку с водкой,- Почему Маша?- вопрошала одна мысль,- А почему и нет,- ответила ей другая.
-Что же ты гостя одними бутербродами потчуёшь?- с лёгкой укоризной спросила Маша мужа.
Ко мне как раз вернулся дар речи,- Да что вы, я же ненадолго, так поговорить зашёл.
-Вот и поговорим, ждите мальчики, я сейчас.
Моё ненадолго затянулось до поздней ночи. Мы разговаривали обо всём, единственное, что по молчаливому сговору не касались Пашкиной службы в легионе и связанных с ними событий. Потом была прогулка по ночной Москве, прощание на пороге гостиницы и обещание что отныне и навеки.
А когда я наконец оказался в своём номере, то долго не мог уснуть, так и лежал глядя в темноту, перебирая в мыслях события прошедшего дня. Соврал ли мне Пашка? Кто знает… главное то, что я видел двоих счастливых людей. А прочее и неважно.